Группа искусных скульпторов, возглавляемых знаменитой школой Кэй, последователями Дзётё, сделала больше, чем просто восстановление былого великолепия — она создала основу японской скульптуры. Самым знаменитым скульптором в Камакура был Ункэй (умер в 1223 ), из мастерской которого выходил непрерывный поток блестящих произведений. В его деревянной фигуре, изображающей Мутяку, идеалистическое подобие уступает место реализму, и можно предположить, что при работе над этой скульптурой источником вдохновения послужил живой человек. Создавая образ индийского монаха, жившего в Гандхаре много веков назад, Ункэй тем не менее вдохнул в его позу естественность, а в черты — углубленный психологизм.
Одним из самых популярных сюжетов был райго (желанный приход), где изображался Будда Амида со своими спутниками, спускающийся на облаке, чтобы на смертном одре спасти душу верующего и перенести ее в рай. Краски таких изображений часто были усилены накладным золотом, а волнистые линии, развевающиеся накидки, клубящиеся облака придавали ощущение движения сошествию Будды.
Ункэй был автором новшества, которое облегчило резьбу по дереву, остававшемуся в период Камакура излюбленным материалом скульпторов. Прежде мастер был ограничен размерами и формой колоды или бревна, из которого вырезалась фигура. Руки и элементы одежды накладывались отдельно, но законченное произведение часто напоминало исходную цилиндрическую форму. В новой технике десятки мелких кусочков тщательно подгонялись друг к другу, образуя полую пирамиду, из которой затем подмастерья могли начерно вырезать фигуру. Скульптор получал в свое распоряжение более податливый материал и возможность создавать более сложные формы. Мускулистые храмовые стражи и божества в развевающихся накидках и одеждах казались более живыми еще и оттого, что в их глазные впадины стали вставлять хрусталь или стекло; статуи начали украшать позолоченной бронзой. Они стали более легкими и реже растрескивались по мере высыхания дерева. Упоминавшаяся деревянная статуя Куя Сёнина, работы Косё, сына Ункэя, демонстрирует высшее достижение реализма эпохи Камакура в портретной скульптуре. Действительно, скульптура в это время достигла апогея в своем развитии, и впоследствии она уже не занимала столь видного места в искусстве.
Светская живопись также отражала дух времени. Повествовательные свитки позднехэйанского периода в сдержанной колористической гамме и изящных линиях рассказывали о романтических эскападах принца Гэндзи или о развлечениях ведущих затворнический образ жизни придворных дам. Теперь яркими красками и энергичными мазками художники эпохи Камакура изображали битвы враждующих кланов, охваченные пламенем дворцы и испуганных людей, бегущих от нападающих войск. Даже когда на свитке разворачивалась религиозная история, изображение было не столько иконой, сколько историческим свидетельством о путешествиях святых людей и сотворенных ими чудесах. В оформлении этих сюжетов можно обнаружить растущую любовь к природе и восхищение родными пейзажами.
Под руководством Ункэя и Кайкэя в 1203-1204 годах были созданы деревянные раскрашенные статуи Нио (ил. 106, 107), охранителей входа, высотой 8,5 м каждая, помещенные в боковых отсеках главных ворот монастыря Тодайдзи - Нандаймон. Гипертрофированная экспрессия жестов и мимики лица, напряженность мышц свидетельствуют о решительном отходе от женственной гармоничной красоты позднехэйанских статуй и обращении к идеалам периода Нара. Однако нарские традиции, преломленные сквозь призму представлений иной эпохи, естественно, не могли быть воссозданы буквально, а скорее лишь содействовали выявлению в камакурской пластике новых тенденций. Новая эпоха выдвигала свои образы, приемы, правила создания статуй.
Камакурские ваятели, следуя нарским традициям, вновь обратились к многообразным материалам - лаку, глине, металлу и камню. Реставрация, копирование и воспроизведение бронзовых монументов XV столетия вызвали также оживление бронзолитейного дела. Но излюбленным материалом скульпторов по-прежнему оставалось дерево. В конце XII-XIII веке разрабатывалась и совершенствовалась освоенная на предшествующем этапе техника сборки статуй методом ёсэги. По сравнению с техникой выреза-ния фигуры из единого ствола (итибоку), столь широко распространенной в VIII столетии, она позволяла не только свободнее моделировать пластическую форму, но и содействовала усилению эмоциональной выразительности фигур.
С конца XII века в японской скульптуре усиливается тяга к достоверности, острой характерности, этническому разнообразию типов. Буддийские божества в исполнении Ункэя и других камакурских ваятелей выглядят более доступными, приближенными к людям. Их облик конкретизируется, они как бы спускаются с небес на землю.
Начиная с XIII века расширяется буддийский пантеон. В известной мере вновь подвергается переоценке и переосмыслению сложившаяся в нем иерархия. Статуи высших божеств продолжают сохранять свое центральное место в алтаре, но большее значение имеют теперь изображения многочисленных святых и божеств, воспринятые как из буддийского, так и из синтоистского пантеона. Народная фантазия наделяла их множеством талантов, они выступали как заступники, наставники, врачеватели и покровители верующих. Эти персонажи предстают хотя и в идеализированном, но современном обличье воспетого новой эпохой героя - сурового и фанатичного самурая или бритоголового пожилого монаха. Таковы статуи, выполненные Кайкэем в начале XIII века.